temу закрыли за детское порно.

Конкретно за субботние несовершеннолетние сиськи из Киева (maffka_gorilko).

I know it for sure.

Донцова фактически признала, что в своих книгах пересказывает истории из интернета:

Найдите в книгах Дарьи Донцовой анекдотические истории, которые случались с Вами или Вашими знакомыми в реальной жизни. Те 10 счастливчиков, которые пришлют (или опубликуют на сайте) самые интересные истории или совпадения, получат особые призы от Дарьи Донцовой: драгоценные минуты эфирного времени на радио! Участвуйте, побеждайте – и о Вас узнает весь мир!

Теперь “писательница” вместе с издательством пытается подкупить авторов тех историй, которые вышли на бумаге под авторством Донцовой. При этом пытаются сохранить лицо, но очень неумело, называя явный плагиат “совпадениями в реальной жизни”.

Если предположить, что Донцова — не наглый плагиатор, то получается, что она ясновидящая, которая черпает эти истории из ноосферы.

А что, очень удобная версия: отрицается перепирание из интернета, объясняется схожесть сюжета (ясновидение) и отличия в деталях (помехи в ноосфере).

Литературную схожесть тоже можно попытаться объяснить ясновидением, но слабовато объяснение.

Ну и популярности среди ЦА прибавится: мало того, что победила страшную болезнь, так ещё и дар ясновидения проснулся.

Про переписывание интернета я не преувеличиваю, это цитата из её интервью:

Я пишу от руки. Мои рукописи - это не обезличенные файлы. Найдете хотя бы одну строчку, написанную чужой рукой - отдам гонорар за эту книгу. А если всерьез, то надо просто меньше спать, меньше ныть, меньше себя жалеть, и меньше рассказывать о том, как много вы работаете, и тогда все получится.

Цитату я нашёл с помощью “неофициального сайта” Дарьи Донцовой. Фанаты детально разбирают творчество писательницы и находят всё новые и новые совпадения. Среди прочего, там есть такие замечательные картинки:

Ричард Столлман, лекция в МГУ:

Требовать от производителей ПО отказаться от прав, что имеют прочие производители, довольно бессмысленно. Зато очень даже осмысленно требовать для пользователей ПО тех же прав, что имеют пользователи остальных товаров. Например, почему, разбирая миксер или автомобиль, я рискую только отказом в обслуживании этого экземпляра - в отличие от тех же операций с ПО? Хотя производитель миксера и максимально затрудняет для меня этот процесс, в суд меня за попытку разобраться никто не зовёт. Это действительно проблема, но логично решать её “в обратную сторону” - не на той основе, что индустрия ИТ как-то принципиально отличается от прочих и поэтому должна иметь другой подход, а на основе того, что подход к ней по факту отличается от прочих, когда на самом деле это одна из многих индустрий.

Права пользователей tangibilities и intangibilities не должны отличаться; законодательство дискриминирует пользователей неосязаемых вещей.

Ссылки на скачать лекцию Столлмана “Авторское право и общество”.

Только что прислали ссылку на наш софт, продающийся на payloadz.com.

В 4 раза дешевле, чем на нашем сайте. При том, что у нас очень либеральная лицензионная политика: купил и пользуйся, без привязки к доменам, активациям и прочему.

Посмотрим, как быстро отреагирует payloadz.

Слабо утешает тот факт, что пиратская перепродажа свидетельствует о востребованности софта.

Мысль первая. Предположим, я легально купил лицензионный DVD-диск с каким-нибудь фильмом. Оригинальная коробка, голограмма, фабричным образом изготовленный диск. Казалось бы, я теперь его владелец — не фильма владелец, а физического объекта (диска в коробке с голограммой). Если я его владелец, то, по идее, могу им распоряжаться как угодно. Точно так же, как я могу распоряжаться законно купленным, скажем пылесосом. Могу пустить под пресс, могу перепродать, могу отдать в аренду (прокат) за деньги. По-моему, логично. Только фишка в том, что по крайней мере по украинским законам я не имею права сдавать этот диск в прокат без соответствующего разрешения правообладателя. Для проката пылесоса разрешение правообладателя не требуется, а для проката диска — требуется.

Вывод: информационный (виртуальный) продукт совсем не похож на продукт промышленный; и дополнительные ограничения, которые вводятся для потребителей твёрдых копий виртуального товара тому подтверждение.

Мысль вторая. Предположим, я легально купил себе mp3-сингл Бритни Спирс за 99 центов (через интернет, без твёрдой копии). Слушал неделю без остановки — и всё, наслушался, надоел сингл. (Проводя ту же аналогию с пылелосом: напылесосился, хватит.) Я обладаю б/у товаром, который мне больше не нужен. Пылесос продать я могу без проблем, а вот mp3-сингл мне продать никто не даст, несмотря на то, что я больше не буду его слушать и удалю файл со своего компьютера после пересылки его новому владельцу, заплатившему мне деньги. Я готов продать его дешевле, чем купил: цена в 70 центов меня устроит (а вообще пусть покупателя и цену определит аукцион). Всё равно не получится: правообладетели по умолчанию рассматривают меня в качестве нарушителя их смежных прав, и усматривают в попытке продать то, что мне больше не надо, занятие пиратством.

Вывод: лишение потребителей возможности пользоваться простотой и дешевизной распространения и копирования виртуального продукта в законных целях является его, потребителя, дискриминацией.

Это просто заметки на ходу, без претензии на революционность.

Наш самый конституционный суд принял решение о том, что все копии иностранных фильмов должны переводиться на украинский язык.

Мне, в общем случае, всё равно на каком языке из двух конкурирующих (русском или украинском) смотреть фильм. Несмотря на то, что я русскоговорящий восточный украинец, и украинским языком владею неидеально, некоторые фильмы я на русском не воспринимаю, только на украинском: The Friends, Sex & City, The Simpsons. Украинский мне не родной, но он лучше варварского русского и ближе к цивилизованным языкам: короче, гибче и ёмче.

На последнем фильме с украинской озвучкой, увиденном мною в кинотеатре, я тихо ругался матом: у озвучивающих каша во рту, половину слов не разобрать.

Когда озвучка сосёт, то всё равно, на каком языке она это делает. Если озвучка хорошая, то не важно, русская она или украинская. Живя на Украине, надо стремиться к тому, чтобы быть билингвом — очень хорошо тренирует мозги. Русскоязычные люди, которые за 16+ лет жизни в независимой Украине не смогли освоить украинский, остаются для меня загадкой.

Последнее время я стараюсь смотреть англоязычные фильмы и сериалы в оригинале, ибо:

1. можно посмотреть свеженькое (до забастовки сценаристов отрыв оригинального доктора Хауза от русского перевода составлял больше 1 сезона);
2. никто не налажает с переводом (кроме меня);
3. оригинальные голоса актёров подходят им лучше голосов дублёров;
4. время проводится с пользой (билингвом быть хорошо, трилингвом ещё лучше).

Вся эта метушня относительно обязательного озвучивания иностранных фильмов на украинский касается, в первую очередь, кинотеатров. Их в нашем городе аж 3 с половиной штуки (и те каличные), поэтому о показах на языке оригинала можно забыть. Когда мы всё-таки выбираемся в кино, язык озвучки значения не имеет, главное чтобы она была качественной. К сожалению, суд не принял решение об обязательной качественности озвучки фильма.

Как вы думаете, подпадает ли случившееся в Днепропетровске две недели назад под такое определение страхового случая:

Вибух — звільнення великої кількості енергії за короткий період часу, засноване на прагненні газів або парів до розширення. Вибухи, які виникли внаслідок протиправних дій третіх осіб не є страховим випадком, якщо інше не передбачене договором страхування.

В переводе на малоукраинский:

Взрыв — высвобождение большого количества энергии за короткий промежуток времени, основанное на стремлении газов или паров к расширению. Взрывы, возникшие в результате противоправных действий третьих лиц не являются страховым случаем, если иное не предусмотрено договором страхования.

Мне действительно интересно ваше мнение. Спасибо.

LinkWare — это такая лицензия, которая разрешает использовать продукт только при указании гиперссылки на вебсайт, указанный авторами.

Вот, например, Болк выпустил утилитку для войны блогов под этой лицензией, снабдив её комментарием “при использовании обязательно дайте ссылку в одном из постов у себя на сайте“.

Под лицензией LinkWare, кстати, довольно часто выпускается разный “бесплатный” софт. Большинство таких программ разрешают пользователям снять ссылку, ведущую на их сайт, только после покупки специальной лицензии.

P.S. После этого поста я могу использовать болковскую утилиту, но не буду. Напишу свою, ага.

Тема “гравикола” оказалась очень благодатной, породив дискуссии обо всём на свете: от самого гравикола с точки зрения медицины до личных качеств господина Венедиктова и продажности радио “Эхо Москвы”. Среди прочих обсуждается различие либертарианского и государственнического взгляда на проблему мошенничества: допустимо ли ограничивать определённые права какой-либо группы людей, чтобы защитить часть этой группы от мошенничества? Государственники, помимо ограничения дееспособности стариков, предлагают ещё и ужесточить запреты на рекламу.

Поступать же надо как раз наоборот.

Надо снять все ограничения на рекламу.

И публично об этом объявить, в обязательном порядке - в каждом СМИ, на каждом столбе.

После этого рекламировать можно всё что угодно и как угодно. Очевидно, что доверие к любой рекламе очень сильно снизится. До нуля.

Фактически, снятием всех ограничений реклама как институт будет уничтожена.

Если после этого кто-то из потребителей будет использовать рекламу в качестве решающего критерия при выборе чего угодно, то что ж, так ему и надо.

Необходимо учить людей думать и мыслить критически.

Миша Вербицкий в своей статье “Наркомания и капитал” предлагает использовать для борьбы с наркоманией государственную монополию на наркотики:

Во избежание распространения наркомании, государство должно выдавать наркотик только зарегистрированным аддиктам. Этого будет достаточно для остановки эпидемии и уничтожения наркомафии. Чтобы сделать наркотик окончательно непопулярным, следует лишить героиновых аддиктов избирательных прав, права распоряжаться имуществом, и объявить над ними опеку (родственников или государства), как над умственно неполноценными (которыми аддикты и являются). Это не повлияет на регистрацию наркоманов, поскольку наркоману избирательные права и не нужны, зато такая (по сути, символическая) мера превратит аддикта в ауткаста и сделает наркоманию еще непопулярнее.

Удивительно логичное решение.

Государство создаёт единый реестр героиновых наркоманов. Все, внесённые в этот реестр, имеют право получать фиксированную дозу героина в сутки, достаточную для отсутствия ломки и полностью удовлетворяющую потребность наркомана в героине. Распространение героина является исключительно государственной монополией; все нарушители этой монополии подвергаются суровому наказанию со стороны государства.

Моментально резко снижается уровень преступности, т.к. наркоманы в поисках денег на очередную дозу не совершают преступлений — ни воруют, ни грабят. Им не надо зарабатывать на наркотики преступным путём, наркотики они могут получить совершенно бесплатно.

Затем снижается скорость распространения зависимости. Во-первых, героин перестаёт быть сладким запретным плодом — он доступен бесплатно. Во-вторых, наркоманам не надо вовлекать в героиновую пирамиду новые звенья для обеспечения себя деньгами (на дозу) от продажи доз этим новичкам.

Официальные наркоманы полностью поражаются в гражданских правах. Они не могут выбирать, быть избранными, не могут служить в армии и работать на сколько-нибудь серьёзной работе. Как верно отметил Миша, наркоманы приравниваются к умственно неполноценным и над ними устанавливается соответствующая опека. Каждый человек может сделать добровольный выбор, кем он является — гражданином или наркоманом.

Стоит ли опасаться того, что государственная монополия приведёт к увеличению числа наркоманов? Нет. Вероятность стать наркоманом для каждого человека уменьшается:

1. его не будут совращать уже ставшие наркоманами наркоманы;
2. наркомания будет приравнена к умственной отсталости и мало кто захочет добровольно стать умственно остсталым.

Плюсы очевидны:

1. снизится уровень преступности;
2. практически исчезнет профессия наркоторговца;
3. снизится коррумпированность милиции;
4. уменьшится количество наркоманов;
5. наркоманы будут фактически изолированы от граждан.